Астральный выход

Многим известно о явлении астрального выхода, когда внутренняя сущность человека выходит из своего тела. Один из способов астрального выхода и носит название «ликантропии», что в привычном смысле означает явление оборотня. Такое происходит, когда внутренняя сущность мага, выходя из тела, приобретает форму зверя. Возможность такого выхода индивидуальна для каждого. Для одних он легкий и незаметный, больше похожий на игру воображения. Для других выход связан с большими энергетическими потерями и внутренним перенапряжением. В этом случае астральное тело проявляется настолько, что может быть видимо со стороны невооруженным глазом.

Наконец, третья разновидность астрального выхода проявляется в крайней форме, когда колдун впадает в коматозное состояние. В этом случае его астральное тело становится настолько реальным, что может наносить раны окружающим людям. Более того, раны, наносимые астральному телу такого человека, мгновенно возникают и на его реальном теле, находящемся в коме. Того, кто способен выделить из себя столь плотного двойника, в старину называли оборотнями, а раны — стигматами. Сражения с астральными существами называются астральными боями.

Известный в начале XX века автор многих магических трудов Папюс в одной из своих книг приводит воспоминания австрийского офицера, связанные с таким явлением:
«Я разделся (был в мундире) и приставил свою кавалерийскую саблю к стулу, служившему мне ночным столиком. Затем лег в постель и потушил свечу.

Как только погас свет, я услышал очень сильное царапанье в дверь первой комнаты. Это был шум, тождественный тому, который производит собака, желая войти или выйти. Царапанье было сильным, как если бы собака пыталась прогрызть дверь. После первой минуты я подумал, что, однако, царапанье слышалось как будто из внутренней двери первой комнаты, а не со стороны коридора.

Я несколько раз позвал собаку ее именем Сокол, но в ответ было только увеличение шума. Я оставил дверь между комнатами открытой, она упиралась в конец постели, и я мог достать ее ногами. Порывистым движением я толкнул ее, и дверь захлопнулась. В то же мгновение царапанье достигло крайнего предела у двери первой комнаты.

Я сошел с постели, оделся и отправился осмотреть первую комнату, но в ней ничего не было. Я пошел в коридор, спустился но лестнице, звал собаку, но не было никого и ничего. Я не мог сделать ничего другого, как возвратиться в свою комнату. Там вновь улегся в постель и погасил свечу.

Едва я лег, как шум возобновился с еще большей силой и снова с наружной стороны двери, соединявшей обе комнаты, которую в этот раз я запер. В этот раз я уже почувствовал раздражение и гнев. Возбужденный, не давая себе времени зажечь свечу, я вскочил с постели, выхватил из ножен саблю и бросился в первую комнату. Открывая дверь, я ощутил сопротивление и в темноте заметил мерцание, светящееся облако, если могу так выразиться, неопределенно обрисовывающееся над входной дверью.

Не размышляя, я сделал бросок вперед и нанес страшный удар саблей по направлению к входной двери. Из двери брызнул сноп искр, как если бы я коснулся саблей гвоздя, вбитого в филенку. Острие сабли проникло в дерево так, что потом я с трудом вытащил его оттуда. Я поспешно вернулся в свою комнату, чтобы зажечь свечу, и отправился осмотреть дверь. Филенка была разрублена сверху до низу. Я стал искать гвоздь, который затронул, но ничего не нашел. Острие сабли также не было повреждено.

Я возвратился к себе в комнату. Было без четверти двенадцать. Я начал размышлять о происшедшем, но моим размышлениям не представилось никакого объяснения. Я испытывал чувство успокоения после возбуждения и очень хорошо помню, что почти непроизвольно ласкал клинок своей сабли. Когда снова лег в постель, то положил ее возле себя под одеялом. Заснул без всяких приключений и проснулся только к восьми часам утра.

При свете дня ночное происшествие показалось мне еще более странным. Наконец, я покинул свою комнату и отправился в дом, где уже все собрались для завтрака и ожидали меня. Естественно, я рассказал свое ночное происшествие, которое показалось неправдоподобным молодым людям, зашедшим к нам. Что же касается моих родителей и господина Николая, то они были очень удивлены.

Завтрак окончился. Было около 10 часов, все захотели посмотреть разломанную дверь, и мои родители, молодые люди и господин Николай отправились к домику. На середине дороги мы встретили деревенскую женщину, которая сказала, что пришла просить господина Николая осмотреть больную женщину.

Другая женщина незадолго перед этим искала больную по имени Барбара по какому-то делу, нашла ее в постели без сознания, истекающей кровью. Мы ускорили шаги, и я почему-то был взволнован. Придя к Барбаре, мы увидели ужасное зрелище.

Женщина в бреду лежала в постели, вся покрытая запекшейся кровью. Вся ее фигура была окровавлена, глаза закрыты, кровь все еще медленно текла из смертельной раны на лбу. Рана, нанесенная режущим орудием, начиналась на 2 сантиметра ниже волос и продолжалась до начала носа — около 8 сантиметров длиной. Череп был буквально рассечен, и мозг выступил из трещины.

Господин Николай и я побежали домой: он — чтобы взять необходимые для перевязки принадлежности, а я хотел приказать запрячь экипаж, чтобы отправить его за доктором в маленький соседний городок. Экипаж уехал, а я возвратился к Барбаре, уже перевязанной господином Николаем. Хижина между тем переполнялась жителями деревни, включая сюда и хозяйку гостиницы.

Никто не понимал, как это могло случиться с Барбарой. Раненая, всегда наводившая страх на жителей, вызывала только чувство любопытства у присутствующих. Исключением была лишь хозяйка гостиницы, которая, казалось, пришла не ради любопытства, но была явно удовлетворена. Она громко сказала: "Наконец-то Барбара получила то, чего заслуживала"».

Если обратиться к старинным книгам, то там такие истории можно найти во множестве. Конечно, у современного человека они не вызывают особого доверия. Но это, возможно, связано с недостатком у нас жизненного опыта. Но, правда, в моем опыте все это происходило без кровавых эксцессов. Если существуют способы, позволяющие создавать раны без механического воздействия, то должен быть и метод, позволяющий избавляться от них, а так же и от старых шрамов. Это помогло бы решить многие проблемы. Возможно, «феномен Кашпировского», который, в сущности, связан с известным уже много веков явлением, имеет гораздо более широкие возможности. В принципе, феномен дает ключ к восстановлению полностью утраченных органов, причем без хирургического вмешательства. Но это, видимо, дело отдаленного будущего. А пока что такая практика касается лишь деятельности магов-одиночек.