СЕМЬ ТАИНСТВ ЦЕРКВИ

1. Крещение

Слово "крещение" — славянский эквивалент греческого "баптисма" ("погружение"). В Священном Писании оно впервые встречается в связи с именем Иоанна Крестителя. Приходившие к нему иудеи погружались в воды реки Иордан в знак того, что отказываются от совершения зла, смывают с себя, "топят" грязь греха, дабы в чистоте души встретить Мессию, приход Которого проповедовал Иоанн.



Вода -символ очищения, символ жизни, но одновременно — и смерти: в пучинах вод таится погибель. Обряд погружения в воды озер и источников — священный акт приобщения к чередованию жизни и смерти, к постоянному обновлению природы. Но в религии Богооткровения все священнодействия становятся прямым орудием Бога, посредством которого Он дает Свою благодать и раскрывает смысл Своего действия в мире, одновременно осуществляя это действие. "Крещение покаяния", которое совершал Иоанн Предтеча, раскрывает смысл действия Бога как уничтожение зла и греха, спасение человека от них; являет требования Бога к людям: расстаться со своими грехами, покаяться в них и тем самым приготовиться к встрече Спасителя, обещанного Богом. В "крещении покаяния" осуществлялось и целительное воздействие Божие на зараженные грехом человеческие души.



Христос Сам принял крещение у Иоанна. Богочеловек не нуждался в очищении, ибо был безгрешен, и в спасении, поскольку Сам являлся Спасителем. Но Он погрузился в воды Иордана, чтобы показать, как "надлежит нам исполнить всякую правду" (Мф.3.15).



Принимая крещение во имя Христа, человек не просто "смывает" с себя грехи. Погружаясь в воду, он умирает для греха — умирает с Христом, чтобы воскреснуть с Ним для вечной жизни. Продолжая грешить после крещения, человек тем самым отказывается от благодати: "Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого" (2 Пет. 2.20).



Над младенцами крещение в Православной Церкви совершается по вере родителей и восприемников — крестных отцов и матерей. Они несут ответственность за христианское воспитание детей, ручаются за веру крещаемого и обязаны разделить труды родителей по его воспитанию.



Крещение в Православной Церкви и совершается троекратным погружением с головой в купель — во имя Отца, Сына и Святого Духа. Крещение обливанием допускается лишь в крайнем случае, когда отложить его невозможно, а совершить крещение погружением не позволяют условия. Над крещаемым произносится заклинательная молитва "отгнания диавола". Каждый элемент обряда в православном таинстве крещения выражает посвящение человека Христу. Например, острижение волос в греко-римском мире было знаком рабства человеку, а в таинстве крещения острижение пряди волос знаменует собой рабство Богу. Нательный крестик, который вешают на шею крещаемому, должен напоминать о крестном подвиге Христа, о долге христианина и заповеди Спасителя: "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой..." (Мф. 16.24). Смысл этого напоминания в том, чтобы помочь крещеному преодолеть эгоизм, гордость, сластолюбие, лень, страх и приблизиться к той любви, которой любил человека и мир Христос.



Перед крещением сам человек или его крестный должен трижды отречься от сатаны "и всех дел его, и всего служения его" и трижды исповедать (заявить во всеуслышание) свое желание "сочетаться со Христом". Читается Символ веры, который должен быть хорошо знаком и понятен крещаемому или его восприемникам. Белая рубаха, в которую облачают крещаемого, означает чистоту жизни во Христе, преображение человека Божественным Светом; свеча в его руке или в руке крестного — духовное просвещение", свет радости.



До VI века подготовка взрослых людей к крещению называлась оглашением — устным научением вере Оглашаемые делились на несколько разрядов (до пяти), а оглашение (или катехизация) могло длиться до трех лет. В то же время все христиане должны понимать, что данный в Таинстве Крещения талант, залог жизни приумножается путем личных усилий, иногда подвигом всей жизни. Иными словами, мы не должны забывать данные при Крещении обеты. Тем не менее уже при самом принятии Святого Крещения в крестившемся совершаются неизгладимые перемены: он освобождается от власти первородного греха и сатана изгоняется из его сердца. Хотя возможность следовать искушениям диавола остается, но он становится как бы внешним человеку. Некрещеный человек в силу первородного греха, в сущности, не может не грешить, а крещеный, хотя и может грешить, но властен не грешить.

При совершении Таинства Крещения как взрослых, так и младенцев должны быть восприемники. Обычай не присутствовать при Крещении родителям младенца, вероятно, образовался у наших предков по следующим соображениям. Крещение есть духовное рождение. При этом духовном рождении присутствует восприемник, который, по церковному выражению, «в восприятии отрочате творится тому отцом духовным», т. е. плотской отец на этот раз уступает свои права отцу крестному. С канонической же точки зрения этот обычай обязателен только для матери и только в том случае, если Крещение младенца совершается ранее сорока дней после его рождения, т. е. до прочтения над ней молитвы сорокового дня.



При Крещении младенцев восприемники бывают для того, чтобы произносить вместо них Символ веры и необходимые ответы, а впоследствии научить их вере и нравственности (Требник, «Увещание от иерея к восприемнику»).


По древнему церковному правилу, при Крещении младенцев необходимым считался только один восприемник — мужчина для крещаемого лица мужского пола или женщина для лица женского пола (Большой Требник, 5 гл., «зри»). Правило о «бытии при Крещении одному восприемнику» принадлежало первым векам христианства и строго соблюдалось в Церкви Восточной и Западной до IX века. В наше время широкое распространение получил обычай быть при Крещении двум восприемникам: крестному отцу и крестной матери. Самым чином Таинства Крещения предполагается очное присутствие восприемников при его совершении. Как исключение, восприемница для мальчика и восприемник для девочки могут быть избраны заочно. В случае крайней нужды Крещение может быть совершено и без восприемника или его может заменить сам священник, совершающий Крещение.


Восприемниками могут быть лица православные и знающие православное вероучение или, по крайней ре, его основы. От восприемника требуется, чтобы он знал Символ веры и читал его при Крещении. Только православные восприемники или восприемницы имеют церковное значение. Их имена воспоминаются в молитвах и вносятся в свидетельства о Крещении. Восприемник «представляет собою лицо крещаемого и за него обеты Богу, творит, Символ исповедует и обязан восприемного сына наставить вере и закону Божию, чего не могут учинить ни невежа в вере, ни иноверный». Согласно с практикой древней Церкви, как иноверцы никогда не допускаются к восприемничеству, так и православному неприлично быть восприемником детей у иноверных родителей, исключая те случаи, когда дети крестятся в православную веру.



Не могут быть восприемниками безумные, совершенно несведущие в вере, а также преступники, явные грешники (Требник Петра Могилы). Например, не бывшие по нерадению у исповеди и Святого Причастия 5 — 10 лет не могут дать руководства и назидания в жизни своим крестникам. Не могут быть восприемниками малолетние, так как еще неспособны к делу учительства и нетверды в разумении веры и силы Таинства (кроме тех случаев, когда совершенно невозможно иметь совершеннолетнего восприемника).



Древняя Русская Церковь не знала такого правила, которое бы устраняло монахов от восприемничества. Известно, что крестными отцами наших русских великокняжеских и царских детей были большей частью монахи. Только впоследствии монахам было воспрещено восприемничество потому, что оно вовлекает монаха в общение с миром (Номоканон при Большом Требнике).



Родители не могут быть восприемниками от купели Крещения собственных детей. Женщине, находящейся в обычном очищении, неудобно быть восприемницей. В таких случаях можно отложить Крещение или же пригласить другую восприемницу.



Церковные правила не запрещают быть восприемниками одного и того же младенца родным брату и сестре, а также отцу с дочерью или матери с сыном. В настоящее время священники не допускают мужа и жену к совместному восприемничеству одного и того же младенца, тем более что среди большинства мирян такое восприемничество считается непозволительным.



Чтобы не допустить нарушений существующих правил относительно восприемников, священник обычно заранее узнает от родителей, кого они желают иметь восприемниками для своих детей.



2. Миропомазание

В таинстве крещения дается человеку новая духовная жизнь, как плотское рождение дает человеку возможность существовать; таинство миропомазания дает человеку те благодатные силы, которые необходимы для развития и укрепления новой духовной жизни, дарованной крещением. Таинство это называется также «даром Духа» (Исидор Пелусиот), «таинством Духа» (Тертуллиан, Иларий), «символом Духа» (Кирилл Иерусалимский). Святой Киприан свидетельствует, что ранние христиане под словами Господа о рождении водой и Духом понимали: под рождением водой – крещение в узком смысле (погружение в воду), под рождением Духом – миропомазание.

Миропомазание совершается во время крещения после погружения в купель; священник читает молитву, в которой благодарит Господа за очищение, освящение и рождение от воды и духа нового члена Церкви Христовой и просит дать через Миропомазание печать дара Духа Святого. Эта печать Господня охраняет нас и защищает. Через помазание груди освящаются наши чувства и желание, чтобы мы любили не мир и то, что в мире, а Бога и Божие. Через помазание глаз, лба, ноздрей, губ и ушей освящаются все наши чувства, слова и язык, чтобы мы воспринимали и чувствовали только доброе. Через помазание рук и ног освящаются все дела, поведение человека – одним словом, через помазание изливаются на человека все дары Духа Святого: Дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия (Ис. 11, 2) и дух страха Божия, из которых три относятся преимущественно к просвещению разума, а последние к наставлению и утверждению воли в добре.

Помазание человека елеем (оливковым маслом) в древние времена свидетельствовало о его избрании на служение Богу, о причастности дарам Святого Духа. Так, Моисей помазал елеем Аарона и сыновей его, которых Бог определил ко священству (Исх. 40,15), Самуил помазал на царство Саула ( 1 Цар. 10, 1), Илия - Елисея на служение пророка (3Цар. 19,15).

После Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на новозаветную Церковь, елеопомазание стало достоянием всех ее членов. В наши дни оно совершается перед купелью крещения и во время всенощных бдений.

Однако от простого елеопомазания необходимо отличать таинство помазания освященным миром. Это есть таинство, в котором верующему подаются дары Святого Духа, которые укрепляют его в духовной христианской жизни.

Первоначально, в апостольское время, когда число христиан было не столь велико, апостолы и их преемники-епископы таинство миропомазания совершали через возложение рук, низводя на них Духа Святого. Однако число христиан увеличивалось, и апостолы (а затем епископы) уже не в состоянии были совершить таинство через возложение рук над каждым новокрещенным. Тогда ученики Христовы обратились к тем обрядовым формам, которые уже прежде существовали в Ветхом Завете. Было решено использовать для совершения Таинства Святое Миро. Его стали приготовлять по образцу того благовонного состава, который в ветхозаветную эпоху служил для посвящения священников Храма Иерусалимского, поставления царей и пророков.

Святое Миро - благовонный состав из множества веществ (елея, алоэ, смирны, розового масла, толченого мрамора и др.). Обилие составляющих - символ многоразличности христианских добродетелей. Его приготовляли и освящали апостолы Христовы, а затем епископы древней Церкви. От них Миро получали священники, которые стали использовать его при совершении таинства Духа Святого, с тех пор называемого Миропомазанием.

Святое Миро приготовляется и освящается раз в несколько лет. Традиционным местом приготовления Святого Мира в Русской Церкви века были Митрополичьи, а затем Патриаршие палаты Московского Кремля. В продолжение ХХ столетия основным местом приготовления Святого Мира был (и остается доныне) Малый собор Донского монастыря столицы, где с этой целью была утроена специальная печь. А освящение Мира стали совершать в Патриаршем Богоявленском соборе в Елохове.

После этого новокрещенные и их восприемники с зажженными свечами в руках трижды по кругу обходят вслед за священником вокруг купели и аналоя (Аналой - наклонный столик, на который обычно кладется Евангелие, Крест или икона), на котором лежат Крест и Евангелие. Образ круга - образ вечности, ведь круг не имеет ни начала, ни конца. В это время поется стих "Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся", что значит: "Те, кто во Христа крестились, во Христа облеклись".

Это призыв везде и всюду нести Благую весть о Христе, свидетельствуя о Нем и словом, и делом, и всей своей жизнью.


3. Евхаристия

Также, как православное богословие не является плодом рассудочного упражнения, а лишь словесно и умозрительно выражает глубочайший соборный опыт Православной Церкви всех времен, также и сознание Евхаристического измерения Церкви и богословия о Ней лишь выявляет глубокое сознание Церкви, что Евхаристия есть средоточие всей духовной жизни, как верующего христианина, так и всего Церковного Тела.

Понятие евхаристической экклезиологии было, вероятно, впервые выдвинуто протопресвитером о. Николаем Афанасьевым, профессором канонического права и церковной истории в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. Уже в 30-х годах ХХ ст. в ряде статей, а затем уже после Второй мировой войны в своей докторской диссертации под заглавием “Церковь Святого Духа” отец Николай Афанасьев развивал мысль о противопоставлении двух экклезиологических построений, а именно, римо-католического, нашедшего свое конечное выражение и формулировку в так называемой универсальной экклезиологии, восходящей пирамидально в конечном счете ко вселенскому примату Римского Папы как Викария, или Наместника Христа, и, с другой стороны, экклезиологии евхаристической, нашедшей свое наилучшее выражение уже в Посланиях священномучеников Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского и Иринея Лионского. В совокупности трех сакраментальных начал — “Церковь, Евхаристия, Епископ” — совершается в истории тайна спасения. Полнота троичной благодати пребывает в Церкви на каждом месте совершения Божественной литургии и вообще через посредство совершения Святых Тайн.

Итак, согласно своему евхаристическому измерению, местная Церковь возглавляется своим предстоятелем, епископом, окруженным пресвитерами, диаконами и народом Божиим. В своем предстоятельстве епископ является образом Христа и сосредотачивает в себе все харизмы Духа, изливаемые на народ Божий, как носителя царственного и пророческого священства. Но епископ поставляется всегда для определенной, местной Церкви и через него как предстоятеля Евхаристии, выражается связь и единство местной Церкви и Единой Церкви Христовой. “Там, где появляется епископ, да будет там собрание, также как там, где Христос Иисус, там кафолическая Церковь”.

В наше время, митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) продолжает воззрения своих предшественников — о. Николая Афанасьева, о. Георгия Флоровского, о. Александра Шмемана и о. Иоанна Мейендорфа, подчеркивая, что Евхаристия не мыслится лишь как одно из Таинств Церкви, а как сама Церковь, как Таинство, в котором актуализируется тайна Всецелого Христа (Главы и Тела) в истории, как общее дело всей Церкви, выявляющей само ее бытие и призвание.

Образ Церкви как Тела Христова, представленный нам в Посланиях апостола Павла, лежит, конечно, в корне экклезиологических воззрений митрополита Иоанна. Он подчеркивает момент глубокого, онтологического единства Христа и Церкви, выражающегося в образе единства Тела и Главы. В рамках этого образа нельзя даже мыслить о Христе, т.е. о Главе без Тела, т.е. без Церкви, и обратно, о Церкви без Главы, в наше время митрополит Пергамский с предельной ясностью подчеркивает значение этого образа о Церкви для православного богословия.

Но тайна Церкви многогранна, и нельзя ее ни исчерпать, ни ограничить одним лишь библейским образом. Наряду с образом Церкви как Тела Христова, апостол Павел представляет также Церковь в качестве Невесты, обращенной к своему Небесному Жениху. Мы здесь находим уже не органическое единство Тела и Главы, а брачный союз, единение и обращенность Невесты к Жениху. Ветхозаветные корни этого образа наглядны и последняя книга Нового Завета заключается зовом: “И Дух и Невеста говорят: “Гряди”(...) “Ей, гряди, Господи Иисусе”(Апок. 22; 17; 20). Именно в Божественной Евхаристии совершается устремленность Церкви и всякой христианской души к Небесному Жениху Христу.

Сопоставление и сочетание этих двух основных Павловых образов Церкви, Тела и Невесты, способствуют осмыслению двуединой природы Церкви. С одной стороны Церковь, воедино со своим Главой Христом, Первосвященником вечных благ, находится в непрестанном состоянии ожидания, ходатайства и озарения благодатными дарами Святого Духа, по обетованию самого Господа: “Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек” (Ин. 14, 16). В небесной литургии “Первосвященник Иисус ходатайствует за нас” (Рим. 8,34; 1 Ин. 2, 1), “предстоит ныне за нас пред Лице Божие”(Евр. 9, 24).

Вместе с тем Дух незыблемо пребывает в Церкви по обетованию Господа и устремляет ее внутренним желанием и томлением ко встрече с Небесным Женихом. Таким образом, Церковь непрестанно возрастает, “Словом созидаемая, совершаемая Духом”. Уместно проиллюстрировать эту таинственную двойственность Церкви словами о. Георгия Флоровского о том, что Церковь всегда находится одновременно в двух состояниях: in statu viae, т.е. на пути, и in statu patriae, т.е. уже в отчизне. Будучи на пути, Церковь устремлена через все свое сакраментальное и молитвенное делание к выявлению Царства, Града будущего, т.к. мы не имеем здесь постоянного града (См.: Евр. 13, 14). Но, будучи уже в отчизне, таинства Церкви и сама Церковь как Таинство спасения, являются предвосхищением и начатком благодатного общения Троичного Царства, которое уже внутри нас.

Ввиду этой двойственности природы Церкви, будучи и на пути, и в отчизне, и в устремленности ко Христу в Духе почивающем в Ней, и в непрестанном даровании Духа от Главы Церкви Христа, следует очень бережно и трезво относиться к понятию евхаристической экклезиологии. Необходимо учесть, что Таинство Евхаристии неотделимо от всей полноты церковной жизни, таинств, молитвы, благовестия.

В настоящее время в наших западных приходах придается большое значение Таинству Крещения, как Таинству вступления в Церковь, как Таинству Царства, по выражению о. Александра Шмемана. Нередко совершается чинопоследование крещения в начале самой Божественной литургии, при учас-тии всего церковного народа, что подчеркивает соборную, церковную при-роду Таинства Крещения, слишком часто понимаемого и совершаемого как частная, семейная треба.

Восприемники не только отвечают за крещаемого, но и представляют всю церковную общину, которая в своей совокупности несет перед Богом ответственность за отречение от Сатаны и за сочетание Христу крещаемого.
Скажу еще, что всякое вхождение через врата Церкви носит крещальный характер. Потому и можно говорить о крещальном измерении всей христианской жизни, ибо “наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных” (Еф. 6,12).

Итак, крещальное измерение христианской жизни предполагает весь путь личного и всецерковного подвига духовной брани и стяжания Святого Духа. Можно было бы еще остановиться на глубоком сродстве всецерковной жизни в Таинствах и Евхаристии и личного духовного делания, находящего свою подлинную глубину и силу в умном делании, в призывании имени Иисусова. Укажу лишь, что древнее христологическое призывание “Кирие элеисон”, с арамейским аналогом “Маранафа”, есть уже исполнение слов апостола Петра в День Пятидесятницы: “... всякий, кто призовет имя Господне, спасется” (Деян. 2, 21). Тем самым это призывание является уже древним апостольским ядром поздней классической формулы Иисусовой молитвы.

Крещальное измерение христианской жизни многообразно и богато. Покаянная практика исходит от кре-щального таинства, совершаемого во оставление грехов. Также как и Крещение, Покаяние открывает двери к Евхаристическому приобщению.

Погружение в крещальную купель, в “Иорданские воды”, освященные призыванием благодати Святого Духа, на всю нашу жизнь совершает нас в смерть Его крестившимися, причастниками Его воскресения. “Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся” (Гал. 3, 27).

Крещальное исповедание Троичного символа веры продолжается во всей жизни новопросвещенного и утверждается в соборном троичном исповедании веры в самой литургии.

Крещальное уневещение человеческой души Христу, как посвящение в царственное священство, отображается и в брачном единении супругов, сочетавшихся во образ единения Христа и Церкви. Также и монашеское пострижение с новым именем и одеянием носит характер обновления крещальных обетов.
Если, наконец, вернуться к евхаристической полноте, скажу, что в не сосредотачиваются и находят свое совершение все Таинства Церкви — Крещение, Миропомазание, Покаяние, Брак, Священство, Елеосвящение. Весьцерковный годичный круг праздников, постов, память святых и молитва за усопших, ходатайство за весь мир — все это находит свое свершение и единство в литургии, в которой “воспоминается” все домостроительство спасения и в которой “присутствует” вся Церковь неба и земли, собранная вокруг Агнца.

Закончу этот обзор евхаристической жизни Церкви указанием на центральное место воскресного дня в седмичном круге. Во-первых, воскресный день завершает седмицу, которая всецело к нему устремлена, готовясь ко встрече с Воскресшим Христом. Но тут воскресный день переходит за пределы седмиричного круга и является предвкушением Восьмого Дня Царствия Божия, уже грядущего в силе. Воскресная Евхаристия осмысляет этот седмидневный путь, выводя нас к царственной встрече и общению с Господом.

Но с другой стороны, воскресный день открывает новую седмицу, пролагает путь в мир. “С миром изыдем” — означает не конец Божественной литургии, а продолжение ее на другом измерении, когда напоенные Чашей жизни и исполненные благодати Святого Духа в Таинстве Причащения, как непрекращающейся Пятидесятницы, мы выходим в мир как благовестники Царства: “Шедше, научите все языцы” (Мф. 28, 19).

Наконец, выходя из храма, совершается встреча с братом, с ближним, в продолжающейся Евхаристии, когда мы узнаем в нем самого Христа. “Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне” (Мф. 25, 40). Итак, можно говорить о литургии, как о непрекращающемся делании, о литургии до литургии и о литургии после литургии.

Таким образом, вся наша жизнь — личная, общественная, всецерковная, призвана быть орошаемой тихим веянием или бурным дуновением Святого Духа, просвещаемой Светом Христовым, возгораемой Огнем Духа, исполняемой Любовью Отчей, все это можно назвать воцерковлением всей нашей жизни. Это воцерковление жизни есть программа и содержание нашего церковного пути, исходя от крещальной купели и завершаясь в приобщении Евхаристической Чаши. Крещение и Евхаристия глубоко неотделимы друг от друга и можно говорить об единой крещальной литургии. Крещение ведет и завершается Евхаристией, а сама Евхаристия исходит и вечно коренится в крещальных обетах и в троичном погружении. Этим осмысляется и оправдывается определение богомыслия о Церкви как экклезиологии крещальной и евхаристической.

4. Покаяние
С утверждения необходимости очиститься через покаяние начал свои проповеди Иоанн Креститель (Мф 3:2,6). Это было ново для тех, кто его слушали: в ту пору у иудеев была распространена весьма своеобразная форма "освобождения от грехов". Раз в год, на Пасху, они символически как бы перекладывали свои грехи в ягнят, затем убивали их-"грешников" — "в жертву Богу" и сами же съедали их трупы. Естественно, что этот абсурд лишь усугублял греховность таких людей пред глазами Бога.

Нет, личные грехи не могут быть перенесены на кого-либо, только сам человек может смыть их своим искренним раскаянием.

Именно раскаяние, которое следует за интеллектуальным самоанализом, является главным очистителем души.

Бог постоянно "пасет" нас, как Своих овец (аллегория, часто использовавшаяся Иисусом), запустив нас на земные "пастбища". Его намерение состоит в том, чтобы сделать нас совершенными, чтобы мы стали достойным пополнением Его Самого. В этом — Его Жизнь, смысл сотворения материальных миров. И Он не отступится от нас, независимо от того, хотим или нет мы вообще знать о Нём, любим ли мы Его, стремимся ли стать совершенными, как Он, желаем ли влиться в Него.

Приближение к Нему через усилия по самосовершенствованию несёт истинное блаженство. Особенно "остры" первые соприкосновения с Его Сознанием, затем истинным и высшим блаженством становятся всё более длительные эпизоды Слияния с Ним. Это — высшие награды нам за успехи на духовном Пути.

Если же мы не выполняем Его Волю, идём в обратную от Него сторону — то обрекаем себя на страдания. Эти страдания — "награда" за непослушание.

И первое, что мы можем сделать, чтобы избавиться от них, — это покаяться.

Но новички в религии, для которых Бог — пока ещё не Живая Реальность, а лишь абстракция, вполне естественно могут спросить: а как каяться?

В католицизме и русском православии, например, настаивают на том, что каяться можно именно и только перед священником. И что именно через него "отпускаются грехи".

Но истина состоит в том, что никакого "отпущения грехов" на самом деле не происходит вообще: это просто неправильная постановка вопроса. Обсуждение проблемы покаяния должно вестись на гораздо более серьёзном языке — в терминах избавления от пороков, а не выпрашивания прощения. Соответственно, и механизмы истинного покаяния — иные. Упомянутый же церковный обряд годится лишь для детей, новичков и малоумных взрослых.

В некоторых протестантских церквах покаянная работа поставлена уже на порядок лучше: верующие — после соответствующей подготовки — каются непосредственно перед Богом Живым, без посредников. При этом торжественность обстановки и молитвы всей собравшейся общины благоприятствуют накалу эмоций раскаяния.

Но не все люди имеют доступ к таким общинам или к действительно мудрым духовным наставникам, способным объяснить то, в чём каяться и как каяться. Поэтому рассмотрим сейчас принципиальную схему самостоятельной покаянной работы.

Первое, это надо разобраться в некоторых принципиальных вопросах религиозной философии: что такое Бог, Эволюция, смысл жизни нас и всех воплощаемых существ. Отсюда становится видным и то, зачем вообще работать над собой, к какому идеалу стремиться, что взращивать в себе, от чего избавляться, что есть действительно порок, грех, а что таковыми называют только люди, но не Бог. Для этого целесообразно изучать, прежде всего, слова Самого Иисуса Христа, а не фантазии людей на тему христианства. "... Научитесь от Меня..." (Мф 11:29), — говорил Иисус.

Обращу внимание: приходится слышать в проповедях православных священников слова о том, что "10 заповедей", данных Богом через Моисея, — это и есть "заповеди Христа". Если и вам встретится такой проповедник — отойдите от него: он сам совершенно ничего не понял, но пытается учить других. На самом деле, ведь Иисус оставил Учение о Боге и о Пути к Нему, которое несравненно богаче, чем весь Ветхий Завет. И оно состоит из десятков советов-заповедей.

И ещё: если кому-то кажется, что он и так хорош, и незачем себя менять, — то это означает, что такой человек столь далёк от духовной работы, что даже не имеет представления о ней. Ибо в Учении Иисуса найдёт себе возможность стать лучше любой человек: от начинающего — до уже высоко продвинувшегося на религиозном Пути.

Теперь поговорим о самоанализе. То, что люди называют грехами, — это не главное. Грехи — это всего лишь конкретные проявления наших пороков — черт характера, свойств души. Грехи позволяют увидеть пороки, но бороться надо не с грехами, а именно с пороками. И это — работа вовсе не на один вечер... Переделать свою душу, избавив её от одних качеств и наделив другими, можно лишь за годы напряжённых усилий.

Для того, чтобы чётче разглядеть в себе тот или иной порок, целесообразно попытаться проследить все его проявления, все грехи этой линии, за всю жизнь, вплоть до детства. А когда эта работа будет сделана, Бог, возможно, даст заглянуть и в прошлые воплощения — чтобы увидеть корни своих пороков, имевшие место ещё там.

В процессе выявления в себе пороков и вспоминания конкретных грехов — должно наступать эмоциональное раскаяние.

Но если вы при этом эмоционально страдаете из-за жалости к себе в связи со страхом перед грядущим наказанием — то вы на абсолютно ложном пути.

Сострадать надо не себе, а своим жертвам — всем тем, кому причинили из-за своей порочности боль — физическую или просто эмоциональную. А затем пережить сознанием каждую такую ситуацию заново — но теперь уже верно.

Если можно как-то — хотя бы частично — загладить свою вину перед своими жертвами — это надо обязательно сделать. Если не сделать этого, но просить о прощении у Бога, — нелепо рассчитывать на положительный результат: ведь такое покаяние не выглядит искренним.

Покаянной работе нет и не может быть замены. Упование на то, что очиститься от пороков можно через лишь медитативные практики и различные "катарсические" приёмы, — ошибка. И даже если дать человеку возможность побывать в Обителях Святого Духа и даже соприкоснуться с Отцом — всё равно от этого пороки не "сгорают", а остаются и проявляют себя. Это — не домыслы, а факты.

Поэтому советую остеречься и таких "новаций", как метод "выкрикивания" своих пороков (для этого надо просто очень громко, долго и грубо орать, лучше в компании единомышленников), и таких "смурных" приёмов "избавления от пороков", как изобретение одного "постперестроечного" "духовного пастыря" (до Перестройки — инструктора райкома КПСС); он проповедовал: "Убивайте пауков! За каждого убитого паука 40 грехов снимается!". Лучше отойти от таких глупцов, чтобы не стать слепыми, ведомыми другими слепыми (Мф 15:14).

... Подводя итоги этой и предыдущей глав, ещё раз повторю главный вывод: В ад неземной люди попадают не за конкретные проступки, а за привычку к адским состояниям сознания, выработанную на Земле; а соответствующими поступками, нарушающими принцип непричинения напрасно вреда другим существам, предопределяется ад земной.

Первым и незаменимым способом избавления себя от грядущего ада является покаяние — отслеживание в себе пороков, вызывающих конкретные этические ошибки (грехи), а затем раскаяние, основа которого есть сопереживание жертвам своих грехов. Цель покаяния — не выпрашивание прощения, а избавление себя от пороков.

Вторым направлением духовной работы должно стать утончение сознания, которое начинается с корректировки своей эмоциональной сферы: исключения грубых отрицательных эмоций и культивирования тонких положительных, приучения себя к райским состояниям сознания взамен адских.


5. Священство

Священство есть таинство, в котором правильно избранный человек (в епископа, или пресвитера, или диакона), через архиерейское рукоположение получает благодать Святого Духа для священного служения Церкви Христовой.

Это таинство совершается только над лицами, избираемыми и посвящаемыми в священнослужители. Степеней священства три: диакон, пресвитер (священник) и епископ (архиерей).

Посвящаемый во диакона получает благодать служить при совершении таинства. Посвящаемый во священника (пресвитера) получает благодать совершать таинства. Посвящаемый во епископа (архиерея) получает благодать не только совершать таинства, но и посвящать других для совершения таинств.

Совершение таинства. Священство совершается в алтаре у престола при архиерейском служении литургии. В диаконы и священники посвящает один епископ, а посвящение в епископы совершается собором епископов.

Самое важное действие при посвящении есть архиерейское возложение рук с призыванием на посвящаемого благодати Святого Духа, и потому посвящение называется иначе рукоположением.

Ставленника (т. е. принимающего сан) трижды обводят вокруг престола, а затем архиерей, возложив на его голову руки и омофор (Омофор - знак епископского сана в виде широкой полосы ткани на плечах), что означает возложение рук Христа, читает особую молитву. При незримом присутствии Господа епископ молится об избрании данного человека священником, помощником епископа.

Вручая рукоположенному необходимые для его служения предметы, архиерей возглашает: "Аксиос!" (греч. "достоин"), на что хор и весь народ отвечает троекратным "Аксиос!". Так церковное собрание свидетельствует о своем согласии на рукоположение достойного своего члена.

Отныне, став священником, рукоположенный принимает на себя обязанность служить Богу и людям, как служил в Своей земной жизни Сам Господь Иисус Христос и Его апостолы. Он проповедует Евангелие и совершает таинства Крещения и Миропомазания, от имени Господа прощает грехи раскаявшимся грешникам, совершает Евхаристию и причащает, а также совершает таинства Брака и Соборования. Ведь именно через таинства Господь продолжает Свое служение в нашем мире - ведет нас к вечной жизни в Царстве Божием.


6. Брак (Венчание)

"Брак есть таинство, в котором при свободном, перед священником и Церковью обещании женихом и невестой взаимной супружеской верности, благословляется их супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью, и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей"
("Православный катехизис" митрополита Филарета).

Не совершается браковенчание накануне среды и пятницы всего года (вторник и четверг), воскресных дней (суббота), двунадесятых, храмовых и великих праздников; накануне и в продолжение Великого, Петрова, Успенского и Рождественского постов; в период Святок - от 7 января до 19 января; в Неделю мясопустную и в течение сырной седмицы (масленицы); в течение Пасхальной (Светлой) седмицы; в дни ( и накануне) Усекновения главы Иоанна Предтечи - 11 сентября и Воздвижения Креста Господня - 27 сентября.

Церковно-канонические препятствия к браку

Условия заключения брака, установленные гражданским законодательством и церковными канонами, имеют значительные различия, поэтому не всякий гражданский союз, зарегистрированный в ЗАГСе, может быть освящен в таинстве брака.
Церковью не допускается четвертый и пятый браки; запрещается вступать в брак лицам, находящимся в близких степенях родства по прямой и боковой линиям. Церковь не благословляет брак, если один из брачующихся (или оба) объявляет себя убежденным атеистом, пришедшим в храм лишь по настоянию супруга или родителей. Нельзя венчаться некрещеным.
Нельзя венчать брак, если один из новобрачных фактически состоит в браке с другим лицом.
Запрещается брак между кровными родственниками вплоть до четвертой степени родства (то есть с троюродным братом или сестрой).
Древняя благочестивая традиция запрещает браки между крестными родителями и крестниками, а также между двумя восприемниками одного ребенка. Строго говоря, канонических препятствий к этому нет, однако в настоящее время разрешение на такой брак может быть получено только у правящего архиерея.
Нельзя венчаться тем, кто дал ранее монашеские обеты или принял рукоположение в священный сан.
В наши дни Церковь не производит дознания о совершеннолетии, психическом и физическом здоровье жениха